Огненная старуха, обереги и северный единорог. О сокровищнице народов Крайнего Севера

Из мира мифов и легенд к реальности возвращают повседневные предметы, назначение которых может быть далеко не очевидным без подсказки: стул из позвонка кита, ложечка из лобной кости оленя, блюдо для подачи мяса из бивня мамонта. "Бытовые предметы сейчас чаще всего используются другие, хотя и такие тоже есть", — отмечает собеседница.

Брутальные игрушки и незаурядные способности

Среди экспонатов, рассказывающих о воспитании детей на арктических просторах, колыбель из оленьего меха, украшенная красной тканью, разноцветным бисером и рядами металлических пуговиц, кажется самым понятным по своей функции.

"Это эвенкийская колыбель конца XIX века. Она принадлежала семье местного князя и переходила из поколения в поколение", — рассказывает Елена. Ярко-красный оттенок сукна — символ витальной энергии и защита человека от злых духов, которые, по поверью, не выносят ничего яркого, блестящего, шумного, потому что мир, где они якобы обитают, лишен этих характеристик. "Когда эти духи приходят в мир людей и сталкиваются с такими предметами, они их боятся и человеку не вредят, потому предметы считаются оберегами", — поясняет она.

Бисер был излюбленным материалом для украшения женских и детских вещей на севере Сибири, его обычно покупали на ярмарках. Колыбель украшена множеством пуговиц: с якорями и похожих на монеты.

"Металлические пуговицы до сих пор очень популярны в Арктике. Сейчас они не так, может быть, осмысляются, как прежде, — не как магический предмет, а как ценная вещь. Это чуть ли не валюта, которую можно обменять на еду или вещи", — говорит собеседница.

Рядом лежит детская погремушка. "Она современная, — сразу поясняет Елена. — Сделана из копыт оленят. Представляете, младенец лежит в колыбельке с такой брутальной игрушкой?" Тут же неподалеку — аккуратно расставленные не то пробки, не то зубы гигантского животного.

"Это игра для детей постарше. Здесь представлены кости оленя: фаланги и надкопытные. Косточки расположены в виде аргиша — оленьего каравана. Наверняка в воображении возникнет сцена перекочевки: впереди стадо оленей, позади люди едут в санях", — рассказывает она, добавляя, что так играли не только "при царе Горохе". Дети оленеводов и сейчас таким образом осваивают занятие взрослых.

Традиционные игры детей на Севере во многом указывают на их незаурядные способности. Может ли обычный ребенок лет семи взять аркан, поймать им оленя и поставить животное в нарты?

"Там с двух лет мальчик тренируется это делать: набрасывает аркан сначала на колышки, воткнутые в землю или в снег, затем на рога оленя, лежащие на земле или — опять же — воткнутые в снег, потом уже на самого оленя — бегущего", — рассказывает Елена.

Еще одна из детских задач, закрепленных в традиции, — помогать старшим спасать оленей от беды, которая в летнее время досаждает и животным, и людям в тундре и вынуждает их перемещаться с места на место, — кровососущих насекомых.

"Налобники с кисточками помогают оленю уберегать глаза от проникновения этих существ, — продолжает Елена. — А они нещадно кусают. Слепни и оводы откладывают яйца под шкуру, вызывая у оленя довольно мучительное состояние. Взрослые оленеводы или родители собирают личинки слепней, складывают их на расстеленную оленью шкуру и просят детей уничтожить эти личинки, раздавив их ножом".

Мех, карты и калории

"Эх, поменяли ремень у нашего оленевода, — отмечает Елена, показывая на фигуру в ярко-синей мужской рубахе поверх меховой малицы с красным орнаментом и кожаным поясом. — Это статусный наряд, дорогой. На Севере сукно — дорогой материал, и только зажиточный человек мог позволить себе такую одежду. [Традиционный] пояс как ключевой элемент мужского костюма здесь есть, но прежде был очень забавный — с костяными накладками, с вырезанными мастями карт: бубны, крести, черви, пики". Такое украшение пояса напоминало об одном из самых популярных развлечений в тундре. "Они пасут оленей и — что там еще делать? Два занятия нормальных людей — в карты играть и в шахматы. Интернета там нет, естественно, в планшетах и телефонах там никто не сидит. По умению играть в шахматы они гроссмейстеров мировых обыграли бы точно, — заверяет Елена. И тут же вспоминает: — "Пояс был еще розовым женским лаком для ногтей покрашен — для пущей красоты. Очень эффектная вещь".

Одежду из ткани, которую обычно покупали у русских купцов, на Севере носили в летнее время. Зимой — всегда суровой и продолжительной — носили одежду из шкуры промысловых животных. Нганасаны и энцы, охотившиеся на диких оленей, носили совик — одежду глухого покроя с капюшоном, оставлявшую открытым лишь лицо. Бывало, у осваивавших Сибирь русских путешественников их фигуры, увиденные издали, вызывали ужас, в своих дневниках они писали о встрече с безголовыми существами.

Женская зимняя одежда у ненцев, хантов, нганасан и энцев традиционно была распашной — таким образом она позволяла женщине выполнить ее главное назначение — родить ребенка и накормить его молоком. Шуба могла служить одновременно и верхней, и нательной одеждой.

"У сибирских автохтонов, у арктических обитателей вообще другой теплообмен, — поясняет Елена. — Они концентрируют тепловую энергию и очень хорошо переносят низкие температуры, при этом очень калорийно питаются, употребляя много жира. У них рацион традиционный мог быть порядка 11 тыс. калорий, потому что все это превращается в энергию и они таким образом греются. Лишний вес почти не накапливают. Вы видели когда-нибудь чукчу или коряка с избыточным весом? Не бывает такого".

Очень современным из-за своей продуманности и функциональности кажется детский комбинезон из пятнистого меха — цельный, с прорезями для ручек на рукавах и с большим капюшоном.

"Этот костюм сшит в той традиции, в какой и прежде детей одевали. Он из шкуры олененка, и в нем малыш — сам как олененок, — рассказывает Елена. — Мы вспоминаем о магическом, очень архаичном родстве оленя и человека. Даже ушки с головы оленя сохранились на капюшоне, и пуговки пришиты, словно оленьи глазки".

Еще одна конструктивная деталь — клапан в задней части комбинезона. "В этом месте между ножками пропускали специальный мешок, как современный подгузник, и наполняли его разными гигроскопичными материалами — сфагнум-мох, пудра из высохшего дерева", — объясняет собеседница.

Чудодейственный рог

Русские люди обычно ездили на холодный Север за ценным сырьем — мехом и мамонтовой костью, взамен они привозили табак, алкоголь, огнестрельное оружие, спрессованный крупнолистовой чай.

"За плитку такого чая чукчи щедро платили — давали двух взрослых жирных оленей-самцов. Его можно ножичком настрогать, заварить. Крепкий напиток получается", — рассказывает она.

Мамонтовую кость добывали в Арктике на протяжении столетий (сегодня этот промысел — вне закона), в условиях вечной мерзлоты она прекрасно сохраняется. Часто ее обнаруживают в размывах берегов рек, даже без специальных поисков. Средний бивень весит около 100 кг. Поскольку у животных, которые окружали людей, таких костей не было в помине, их мифологизировали. Считалось, что это огромный слоноподобный зверь с мощными бивнями, подземное существо, прокапывающее ходы под землей.

"Со временем бивни мамонта предприимчивые русские поморы стали продавать как рога единорогов — и от мужской немощи они помогают, от лихорадки и всякого разного. Стоили дорого", — отмечает собеседница.

"Пообщаться" напрямую

Старинное поморское промысловое судно — карбас, или арктический лимузин, — чукотские нарты, ненецкое святилище из костей и черепов животных или сапоги зверобоев из кожи нерпы — эти и многие другие артефакты на выставке наглядно воплощают в себе архаику сохранившихся ныне традиций. Все экспонаты привезены из мест их непосредственного бытования.

"У наших музейных гостей есть возможность увидеть эти подлинные предметы в достаточно близком контакте. Это совершенно удивительный и уникальный момент, когда человек приходит к нам в музей и не в интернете смотрит на них с экрана, а общается с ними напрямую", — отмечает Елена Федорова.

Александра Подервянская